(no subject)

***
У всякой поэтессы – очень тонкая душевная организация. И она, если над ней смеются, сильно переживает и плачет, а иногда даже хуже.Так вот, про «даже хуже». Однажды поэтесса З. пришла туда, где было много других поэтов. Поэты читали стихи, жрали конфеты и пили чай. Поэтесса З. расслабилась от конфет и засмеялась очень невовремя – как раз тогда, когда стихи читала поэтесса М., тоже ранимая. Поэтесса М. немедленно ранилась смехом поэтессы З. и замолчала, поджав губы. Поэтесса З. перестала смеяться и, в свою очередь, обиделась на поэтессу М. за излишнюю нераскованность. Некоторое время поэтессы З. и М. буравили друг друга взглядами.
З. не выдержала первой. Она вскочила из-за стола, закрыла лицо руками и с громким отрывистым криком: «Это фарс! Это фарс!» – побежала налево по длинному коридору, не разбирая дороги.
Тогда молодой и циничный поэт Е. вскочил из-за стола, закрыл лицо руками и с не менее громким отрывистым криком: «Это фарш! Это фарш!» – побежал по тому же длинному коридору направо. Поэтесса М. удовлетворенно вздохнула, надкусила пятую конфету и шумно глотнула чай.

[...]


***
Поэт Ц. жил в Чехии, а поэт Э. – в США. Они постоянно спорили, кто из них больше любит Россию, и периодически устраивали в ЖЖ акции в ее защиту – то Путина анафеме предадут, то в защиту вырубаемых березок выступят, то еще что-нибудь такое учудят… Во время каждой такой акции они страшно ссорились, громко ругались и банили друг друга на десять жизней вперед. Но потом опять приходило время выяснить, кто больше любит Россию, и баны снимались. Поэт Ц. и поэт Э. не могли друг без друга, как Герцен и Огарев, как Бойль и Мариотт, как Склодовская и Кюри…